Болото на Театральной площади и 2000 пушек. Заглядываем в Москву XVII века
(10).jpg)
Сегодня в рубрике «Истории вещей» — графическая работа художника Аполлинария Васнецова «Пушечно-литейный двор на реке Неглинной». В отличие от старшего брата, прославившегося живописными полотнами на сказочные темы, Васнецов-младший вдохновлялся реальными фактами — страницами истории Москвы.
Васнецов и старая Москва
Аполлинарий Васнецов, художник, историк, москвовед, был младшим братом Виктора Васнецова — создателя известных картин «Аленушка», «Иван-царевич на Сером Волке», «Витязь на распутье» и других. На его выбор художественной стези повлиял брат, он же ввел его в круг художников в Санкт-Петербурге. Успех пришел к нему сразу после участия в первой выставке передвижников в 1883 году. Представленное им полотно «Серенький день» приобрел для личной коллекции Павел Третьяков. Хотя Васнецов-младший не имел системного художественного образования, в 1900-м он получил звание академика, а после смерти Исаака Левитана возглавил пейзажную мастерскую в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
Аполлинарий Михайлович был всерьез увлечен прошлым Москвы. К изучению истории и археологии столицы он приступил в конце XIX века, а в 1918 году возглавил комиссию, которая проводила археологические исследования во время земляных работ в центральной части города.
В коллекции Музея Москвы хранится множество живописных и графических работ Васнецова-младшего, в которых он реконструировал облик столицы ушедших веков. Графическую работу «Пушечно-литейный двор на реке Неглинной» написал специально для Музея коммунального хозяйства Москвы (ныне Музей Москвы), с которым сотрудничал долгие годы.
Современник и друг Аполлинария Васнецова, художник Александр Бенуа, вспоминал: «Мне нравились его довольно наивные, и все же убедительные затеи “возрождения” прошлого обожаемой им Москвы и его попытки представить грандиозность и ширь сибирской природы. Познакомившись с ним поближе, я поверил в абсолютную чистоту его души, а также в тождество его духовной природы и его искусства».
Пушечный двор
Пушечный двор появился на берегу реки Неглинной во времена правления великого князя Московского Ивана III (1440–1505). Обнесенный каменной стеной прямоугольный двор располагался за мостом через болото. Внутри двора вдоль стен размещались склады сырья, готовой продукции, кузницы, колодец с водоподъемным колесом, весы под навесом для взвешивания металла. В середине возвышался литейный анбар — конусовидная башня, извергавшая клубы темного дыма. Здесь были печи и ямы для отливки пушек и колоколов.
Изготовление пушек было делом долгим и сложным, однако уже в 1576 году московская артиллерия насчитывала не менее двух тысяч орудий. В 1586 году именно здесь пушкарских дел мастер Андрей Чохов отлил знаменитую Царь-пушку, рассчитанную на стрельбу небольшими ядрами, или «каменным дробом».
Пушечный двор был казенной мануфактурой — государственным производством. Работавшие на нем мастера, число которых, по приблизительным подсчетам, достигало 400–500 человек, получали денежное и хлебное жалование из казны. Помимо этого, им выделялась земля под постройку дома. Как всякое стратегическое производство, Пушечный двор привлекал внимание иностранцев, его упоминают в своих записках европейские историки XVI–XVII веков — немецкий путешественник Адам Олеарий, шведский дипломат и писатель Петрей де Ерлезунда, нидерландский путешественник Ян Янсен Стрюйс, курляндский автор книги о Московии Якоб Рейтенфельс. Никто из них не дает никаких подробных сведений о дворе: вероятно, прямого доступа туда для них не было.
От Пушкарской избы к Пушечному приказу
История отечественной артиллерии насчитывает более шести веков. По известиям летописи во времена княжения Дмитрия Донского москвичи в 1382 г. использовали «пушки» и «тюфяки» при отражении очередного набега золотоордынского хана Тохтамыша. Если «пушки» того периода известный историк артиллерии Н.Е. Бранденбург склонен был считать метательными орудиями, то «тюфяки» были уже, без сомнения, огнестрельными[1]. Они представляли собой огнестрельные орудия для стрельбы каменным или металлическим «дробом» на близкое расстояние по живой силе противника.
Конец XV – начало XVI вв. ознаменовали собой новый период в развитии отечественной артиллерии. В эти годы на базе глубоких политических и социально-экономических сдвигов, характеризовавшихся ликвидацией феодальной раздробленности и образованием Русского централизованного государства, бурным ростом ремесла, торговли и культуры, сложилось единое русское войско как военная и социальная опора подымающейся центральной власти. Артиллерия удельных феодальных княжеств превратилась в неотъемлемую составную часть единого русского войска, в собственность государства, претерпела бурный количественный рост и крупные качественные изменения во всех областях ее устройства – в вооружении, организации и способах боевого применения.
Производство артиллерийского вооружения, опиравшееся ранее исключительно на кустарные ремесла и промыслы и ограниченное преимущественно центрами отдельных княжеств, значительно расширилось в территориальном отношении, приобрело общерусское значение и, что особенно важно, получило качественно новую базу в виде крупных государственных мастерских, основанных на разделении труда и использовании механической силы, воды или конной тяги. Перенимая лучший мировой опыт, Иван III приглашал из-за границы оружейных и пушечных мастеров.
В 1475 (1476) г. в Москве была заложена первая Пушечная изба, а затем Пушечный двор (1520 – 1530-е гг.), на котором отливались орудия[2]. Начало пушечно-литейного дела в России связывают с именем Альберти (Аристотеля) Фиораванти (между 1415 и 1420 гг. – ок. 1486 г.), выдающегося итальянского архитектора и инженера. Он был известен смелыми инженерными работами по укреплению и передвижке крупных сооружений в Италии. С 1470-х гг. московское правительство стало систематически приглашать иностранных специалистов для производства больших работ по укреплению и украшению Кремля и обучения московских мастеров. Летописи сохранили известия о мастерах-иноземцах, занимавшихся пушечным делом, главным образом итальянцах, выписанных московским правительством в период 1475–1505 гг.
Пушечный двор в Москве в конце XV в. Художник А.М. Васнецов
В 1475 г., через два года после брака Ивана III с Софьей (Зоей) Палеолог, внесшей в «Московию» современную западноевропейскую культуру, «пришел из Риму посол великого князя Семен Толбузин, а привел с собою мастера Муроля, кой ставит церкви и палаты, Аристотеля именем; такоже и пушечник той нарочит лити их и бити ими; и колоколы и иное все лити хитр вельми»[3]. А. Фиораванти приехал в Москву не один, а с сыном Андреем и «паробком Петрушею»[4]. Он положил в Москве прочное начало пушечно-литейному делу по всем требованиям современной европейской технологии. В 1477 – 1478 гг. А. Фиораванти участвовал в походе Ивана III на Новгород, а в 1485 г. – на Тверь в качестве начальника артиллерии и военного инженера[5].
В конце XV в. для работы в Пушечной избе были приглашены еще несколько итальянских мастеров. В 1488 г. «слил Павлин Фрязин Дебосис [Павел Дебосис] пушку велику»[6], которая впоследствии носила название по имени мастера «Павлин», кто-то называл ее и «Царь-пушкой».
Об устройстве первой пушечно-литейной мануфактуры мы имеем очень мало сведений. Есть указание на существование «пушечной избы» в 1488 г.[7] Архив Пушечного приказа, в ведении которого находился Пушечный двор, к сожалению, утрачен, поэтому не сохранилось никакого сколько-нибудь удовлетворительного описания оборудования первой русской мануфактуры. Сама же она, находившаяся у «трех мостов из Фроловских ворот в Китай-город»[8] сгорела в 1498 г. Позже она была построена на берегу реки Неглинной. Рядом устроилась слобода мануфактурных кузнецов, откуда произошло название Кузнецкий мост. Плавильные печи, располагались в центре территории Пушечного двора, из которых металл поступал по специальным каналам в литейные формы. По организации производства Пушечный двор представлял собой мануфактуру. Здесь работали мастера-пушечники, литцы и кузнецы. Все мастера и их помощники были служилыми людьми, т. е. находились на государевой службе, получали денежное и хлебное жалованье, землю под строение.
План Пушечного двора в Москве
Практически все мастеровые люди жили в Пушкарской слободе. Находилась она в Земляном городе за Сретенскими воротами и занимала обширное пространство, ограниченное рекой Неглинной, Белым городом, Большой улицей, по которой шла дорога во Владимир, и Стрелецкими слободами. В Пушкарской слободе были две улицы – Большая (она же Сретенская, а ныне ул. Сретенка) и Сергиевская (от церкви Св. Сергия в Пушкарях) и семь переулков, из которых только один назывался Сергиевским (ныне это примерно следующие переулки: слева из центра — Печатников, Колокольников, Большой и Малый Сергиевские, Пушкарев, Большой Головин; справа – Рыбников, Ащеулов, Луков, Просвирин, Малый Головин, Селиверстов, Даев и Панкратовский), а остальные шесть были пронумерованы от «первого» до «шестого» и по ним получили свои названия.
Пушечно-литейное дело на Руси получило широкое развитие с 1491 г., когда на реке Печоре была найдена медная руда и там начались разработки месторождения. Орудия отливались из сплава меди, олова и цинка (бронзы) с готовым каналом при помощи железного сердечника. Медные пушки отливались без швов с раструбом в дульной части, что позволяло увеличить заряд пороха и являлось последним словом артиллерийской техники того времени. Установленных правил для определения калибра не было.
Орудия, сделанные на Пушечном дворе, отличались точностью расчета, красотой отделки, совершенством техники литья. Каждое из них отливалось по особой восковой модели. На тарели или дульной части вычеканивались или отливались различные символические изображения, иногда чрезвычайно затейливые, по которым орудия и получали названия: медведь, волк, аспид, соловей, инрог, скоропея (ящерица), царь Ахиллес, лисица, змей и т.п.
В пушечно-литейной мануфактуре для прицельной стрельбы отливали пищали, разделявшиеся на стенобитные (осадные), большого калибра и длиной до 2 саженей; затинные или змейки, среднего калибра для обороны крепостей; полковые или соколики, волконейки – короткие, весом 6 – 10 пудов. В значительном количестве изготовлялись и пушки для навесной стрельбы, гафуницы – более удлиненные гаубицы и дробовики или тюфяки – гаубицы большого калибра для стрельбы каменной или железной картечью. В Пушечном дворе началась отливка органов и батареек – прототипов скорострельных орудий, предназначавшихся для учащенной стрельбы. Так, в состав артиллерийского наряда, которым руководил А. Фиораванти во время похода на Тверь входили гафуницы для прицельной стрельбы каменной картечью, небольшие железные пищали и даже органы (многоствольные пушки), способные давать учащенный огонь, близкий к залповому. В конце XVI в. изготовлялись казнозарядные орудия с клиновидными затворами. В начале XVII в. была сделана первая нарезная пищаль. Следует подчеркнуть, что приоритет в области изобретения нарезных орудий и клинового затвора принадлежит Москве. В XVI – XVII вв. на Пушечном дворе отливали также колокола и паникадила.
7-ствольная скорострельная батарея «Сорока» второй половины XVI в.
Для руководства артиллерией Московского государства требовалась определенная организация. Следы такой организации «Пушечного приказа» мы имеем с 1570-х гг. В списке «бояр, окольничих и дворян, которые служат из выбора 85 года» (7085, т.е. в 1577 г.), названы два имени старших чинов приказа: «В Пушечном приказе князь Семен Коркодинов, Федор Пучко Молвянинов», – оба помечены: «с государем» (в походе) 7-ствольная скорострельная батарея «Сорока» второй половины XVI в.. С этого времени ведет свою историю Главное ракетно-артиллерийское управление Министерства обороны Российской Федерации[10]. В начале XVII в. Пушечный приказ был переименован в Пушкарский и сделался тем главным артиллерийским и военно-инженерным управлением, о деятельности которого мы знаем по остаткам документов из его сгоревшего архива, из архивов других приказов, а также по известиям современников.
Объем производства Пушечного двора, насколько можно судить по сохранившимся сведениям, никогда не был строго ограничен, так как никакого производственного плана не существовало и заказы на работу передавались по мере надобности. Такая система работы характерна для деятельности Пушечного двора и в дальнейшем. С 1670 г. на территории двора стал располагаться Пушкарский приказ (позднее Артиллерийский приказ).
В очередном московском пожаре 1699 г. Пушечный двор сгорел с большей частью его строений. В деятельности пушечно-литейной мануфактуры наступил вынужденный перерыв до января 1701 г., когда по указу Петра на Новом Пушечном дворе было предписано построить деревянные здания. В начале XVIII в. значение Пушечного двора уменьшилось в связи с развитием литья чугунных пушек и устройством военных заводов в Петербургской губернии, на Урале и в Карелии. На Пушечном дворе числилось производственных рабочих 51 человек, из них: пушечных мастеров, подмастерьев и учеников – 36, колокольных мастеров – 2, плавильных мастеров и учеников – 8, паникадильных мастеров, подмастерьев и учеников 5 человек[13]. На запрос в 1718 г. о мощности пушечно-литейной мануфактуры Артиллерийский приказ отвечал: «О литье пушек и мортир никакого определения не было, а лили всегда, что понадобиться, по письменным и словесным е. ц. в. указам»[14].
Успешное производство орудий, снарядов и пороха в Русском государстве было достигнуто благодаря активной созидательной деятельности простых русских людей – пушечников, литейщиков и кузнецов. Наиболее заслуженным почетом в Пушечном дворе пользовались «хитрецы огненного боя», или пушечные мастера. Старейшим русским пушечным мастером, чье имя сохранила нам история является мастер Яков, работавший в пушечно-литейной мануфактуре в Москве в конце XV в.[15] Например, в 1483 г. в Пушечной избе им была отлита первая медная пушка длиной 2,5 аршина (1 аршин – 71,12 см) и весившая 16 пудов (1 пуд – 16 кг). В 1667 г. она применялась в обороне важнейшей русской крепости на западной границе – Смоленска и была утрачена. Пищаль подробно описана в документах 1667 – 1671 гг. и 1681 г.: «Пищаль медная в станку на колесах, руского литья, длина два аршина, полтретья вершка. На ней подпись руским письмом: «по велению благоверного и христолюбивого великого князя Ивана Васильевича, господаря всеа Руси сделана бысть сия пушка в лето шесть тысяч, девятьсот девяносто первого года, в два десятое лето господарства его; а делал Яков». Весу 16 пуд»[16]. В 1485 г. мастером Яковом был отлит второй образец пушки с такими габаритами, ныне хранящийся в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге.
До наших дней сохранились некоторые имена пушечных литейщиков, наиболее выдающимися из которых были Игнатий (1543 г.), Степан Петров (1553 г.), Богдан (1554 – 1563 гг.), Первой Кузьмин, Семенка Дубинин, Никита Тупицын, Проня Федоров и др. О состоянии литейного искусства свидетельствуют уцелевшие образцы орудий: медная гафуница 1542 г., калибр 5,1 дм (мастер Игнатий); медная пищаль,1563 г., калибр 3,6 дм (мастер Богдан); пищаль «Инрог» 1577 г., калибр 8,5 дм (мастер А. Чохов); пищаль «Онагр» 1581 г., калибр 7 дм (мастер П. Кузьмин); пищаль «Свиток» 1591 г., калибр 7,1 дм (мастер С. Дубинин).
Выдающимся представителем московской школы пушечных мастеров был Андрей Чохов (1568 – 1632 гг.). Среди многих созданных им образцов орудий особой известностью пользуется Царь-пушка, отлитая в 1568 г. Она была самым большим и совершенным по техническому исполнению орудием того времени (калибр 890 мм, масса – 40 т). «Дробовиком Российским» называли творение талантливого мастера, потому что она предназначалась для стрельбы каменным «дробом». И хотя пушка не сделала ни одного выстрела, можно себе представить, какое опустошение в рядах врагов могло произвести это орудие.
Царь-пушка. Мастер Андрей Чохов. 1586 г.
Пополнение кадров шло первоначально за счет ученичества. К мастеру прикреплялись ученики, которые набирались, прежде всего, из родственников служилых, а затем из вольных людей, не приписанных к тяглу. Позднее при Пушечном дворе устраиваются для подготовки новых кадров специальные школы. Так, в 1701 г. «велено было на Новом Пушечном дворе построить деревянные школы и в тех школах учить пушкарских и иных посторонних чинов детей словесной и письменной науке… и кормить и поить их в вышеописанных же школах, а на кормы положено им по две деньги на день человеку, и из тех денег их половины покупая хлеб и харч: в постные дни рыбу, а в скоромные мясо, и варить кашу или щи, а по другой деньге – на обувь и кафтанишки, и на рубашенки…»[17]. В 1701 г. в этих школах обучалось 180 учеников, а в дальнейшем количество учеников выросло до 250–300 человек.
Пушечный двор, будучи главным арсеналом Московского государства и одновременно школой, готовившей кадры литейшиков, всегда пользовался особым вниманием иностранных путешественников, писавших о «Московии». Это внимание было вполне естественным, потому что все иностранные сообщения о Русском государстве служили, прежде всего, целям шпионажа и, в первую очередь уделяли внимание военным объектам. Иностранцы, посещавшие «Московию», с большой похвалой отзывались о русской артиллерии, указывая на ее значительность[18], и на овладение «московитами» техники изготовления орудий по западным образцам[19].
[1] Бранденбург Н.Е. Исторический каталог Санкт-Петербургского артиллерийского музея. Ч. 1. (XV – XVII ст.). СПб., 1877. С. 45.
[3] Никоновская летопись. ПСРЛ. Т. XII. СПб., 1901. С. 157.
[4] Львовская летопись. ПСРЛ. Т. ХХ. СПб., 1910. С. 302.
[5] См.: Соловьев С.М. История России. М., 1988. Кн. 3. Т. 5.
[6] Никоновская летопись. С. 219.
[8] Цит. по: Рубцов Н.Н. История литейного производства в СССР. Ч. 1. М.-Л., 1947. С. 35.
[9] Акты Московского государства. СПб., 1890. Т. 1. № 26. С. 39.
[10] Годовой праздник ГРАУ установлен приказом Министра обороны Российской Федерации от 3 июня 2002 г. №215.
[12] Забелин И.Е. История города Москвы. Ч. 1. М., 1905. С. 165.
[13] Кириллов И. Цветущее состояние всероссийского государства, каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий. М., 1831. С. 23.
[14] Рубцов Н.Н. История литейного производства в СССР. Ч. 1. С. 247.
[15] См. Лебедянская А.П. Очерки из истории пушечного производства в Московской Руси. Орнаментированные и подписные орудия конца XV- первой половины XVI столетий // Сборник исследований и материалов Артиллерийского исторического музея Красной Армии. Т. 1. М-Л., 1940. С. 62.
[16] Хмыров М.Д. Артиллерия и артиллеристы в допетровской Руси. Историко-характеристический очерк // Артиллерийский журн. 1865. № 9. С. 487.
[17] Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Ф. 2. Оп. 1. Д. 4. Л. 894.
[18] См.: Кобенцель И. Письма о России в XVI в. // Журнал Министерства народного просвещения. 1842. Ч. 35. С. 150.
[19] См.: Барберини Р. Путешествие в Московию в 1565 г. СПб., 1843. С. 34.